Статья посвящена кратким словесным формулам и их магической роли в обрядах земледельческого цикла у славян. Это тексты, которые произносятся непосредственно во время земледельческих работ и являются частью связанных с ними обрядов. Они сопровождают реальные действия, совершаемые при пахоте, севе, в период роста, созревания, прополки, уборки сельскохозяйственных культур, включая закладку на хранение и первичную обработку технических культур (льна и конопли).
Их цель — обеспечить урожай, добиться успеха и благополучия, семейного достатка. Наряду с ними есть тексты, выполняющие ту же продуцирующую функцию, которые произносятся заблаговременно, превентивно, как правило, в начале года или на Рождество. В отличие от текстов первого типа, эти приговоры сопровождают символические действия (например, новогоднее посевание).
Кроме магических формул с продуцирующей семантикой в земледельческом цикле славян используются тексты, цель которых — отогнать, устрашить, запугать вредителей (насекомых, птиц, животных), которые могут помешать вырастить урожай. Как враждебную силу воспринимал крестьянин и стихии (мороз, град, тучу, ливень, вихрь), а также мифологических персонажей. К ним он обращался непосредственно или через посредников с просьбой уйти, не навредить посевам, плодам. Так тучу пытались отвести с Божьей помощью: «Отверни, Господи, хмару на чужую сторону» (гомел. ПА), а чтобы прекратить дождь, просили посредничества радуги: «Радуга-дуга, перебей дождя» (Даль 1957, 919).
Наиболее архаичным типом словесного сопровождения аграрных обрядов были коротенькие приговоры, заклинания, основанные на вере в магическую силу слова. Для заклинательных формул характерны повелительные или призывные интонации, часто звучащие как приказ. В них часто используются глаголы в императиве: «дай», «расти», «забери», «уходи». Повелительные интонации чередуются с просительными, молитвенными: «дай Боже», «уроди, Боже, жито, пшеницу, всякую пашницу», «уроди, Боже, и на тот год то же» и т. п.
Чаще всего вербальный текст вмонтирован в структуру обряда и составляет с ним единое целое. Прагматика словесных формул определяется тем, кто, когда, где, с какой целью, при каких условиях их произносит.
К т о произносит магические тексты? Это человек, непосредственно участвующий в аграрном обряде (полевой работе). Им может быть свой хозяин, хозяйка, все женщины, участвующие в посадке, окучивании картофеля, зажинщица, начинающая жатву, жница, идущая впереди всех, жница, окончившая раньше других работу, косец, уходящий домой слуга, и т. д.; но также и чужой: пришедший в дом, на поле, в огород; случайный прохожий, произносящий соответствующие благопожелания, приветствия.
Обращение к Богу. Русская пословица гласит: «С бога начинай и господом кончай!», «Не торопись, сперва богу помолись» (Даль 1957,). Не является исключением словесная магия, используемая в аграрных обрядах.
Начало всех работ обозначается традиционным повторяющимся зачином «Боже, помоги», иногда с инверсией: «Помоги, Боже». Часто краткие формулы молитвенного характера произносятся в начале любой работы, будь то сев или уборка зерновых, посадка картофеля и т. п. «Боже, поможи! Хай Бог помогае!», — говорят в Полесье, приступая к полевым или огородным работам. В Македонии (Кичевия) пахарь, выехав в первый раз в поле, устанавливает плуг, после чего, обернувшись к востоку, снимает шапку, крестится и просит Бога: «’Айде, Господе, поможи!», только после этого он проводит первую борозду (Руский 1956,).
В Болгарии пахарь зажигает пасхальную свечу и с приговором «Хайде, Боже, помози!» начинает работу (Николова 1999,). Вспахав кусок поля, пахарь прерывает работу, моет руки над вспаханной полосой и, обернувшись к солнцу, сняв шапку, крестится и снова обращается к Богу с просьбой о помощи: «Боже, поможи!», после чего катит каравай хлеба по невспаханной ниве и просит послать хороший урожай (Русић 1956). Та же процедура повторяется перед севом: стоя на меже рядом со вспаханным и готовым к севу полем, он крестится и еще раз обращается к Богу: «Господе, поможи…» и начинает сев (там же,).
Сеятель, пересыпав семена через отверстие в ярме и перекрестившись, бросает первые семена в землю со словами: «Помози Бог!» (Софийски кр.,; Русенско, Пловдивско — Николова 1999,). Начиная жатву, хозяин или хозяйка крестятся со словами: «Господе поможи» (Руский 1956,). В Люблинском воеводстве косьбу хлеба начинал хозяин. Сняв шляпу, крестился и говорил: «Boże dopomóż», острил косу, еще раз крестился и приступал к работе (Adamowski, Tymochowicz 2001,). «Боже, поможи!» говорит косец, приступая к косьбе (Кичевия — Руский 1956, 24). В Речицком Полесье говорят: «Магайба (памажы Божа)!» (Пяткевiч 2004,).
Вербальный текст как один из элементов культурного кода, представленный здесь, имеет коммуникативную природу. Его ритуальные функции не всегда эксплицированы. Есть случаи, когда семантика приговоров и цель их использования можно определить, только зная прагматический контекст, все, что окружает текст, ситуацию, в которой он произносится. Так, невозможно понять семантику императива «Забери, забери!», не зная, в какой ситуации он употреблен. Но он становится понятен в контексте: эти слова выкрикивали в Лужице, когда с веником бежали навстречу похоронной процессии, чтобы избавиться от гусениц, нападающих на капусту. Таким образом, вербальные тексты, являясь частью аграрных обрядов, могут быть рассмотрены с точки зрения прагматики. Как речевой акт, они обладают отчетливо выраженной целью: обращение, приказ, требование или просьба, побуждение, угроза в отношении тех, кто мешает вырастить урожай.
Иногда приговор произносится с другой целью, хотя в конечном счете он также имеет отношение к аграрной магии. Так, увидев аиста во время жатвы, жницы обращаются к нему с просьбой прислать ветер, который поможет им дожать хлеб: «Иванько, Иванько, зашли нам трохи вiтру, бо не здюжим жати» (Булгаковский 1890, 188–189; Толстой 1984, 116).
Как аграрная продуцирующая магия воспринималась имитация различных стадий роста и созревания урожая и связанных с этим сельскохозяйственных работ в игре. Игра «Уж мы сеяли, сеяли ленок» воспроизводила все этапы ухода за льном и его обработки, начиная с посева до тканья. В дальнейшем подобные игры утратили полностью или частично связь с обрядом. С аграрно-свадебной магией связана популярнейшая у славянских народов игра «Просо». Для игровых песен характерна форма диалога, а игры представляют порой драматические сценки. Приемы карпогонической магии имели определенную направленность — способствовать росту полевых культур, а приговоры раскрывали смысл производимых действий.
Комментариев нет:
Отправить комментарий